Сочинение на тему "Как я провёл лето", или Однодневная зимняя командировка.
Мало кто знает, что я не любитель поездок. Совсем не любитель. Каждый раз для меня оборачивается весьма стрессовой ситуацией, от которой я потом долго отхожу. Личные поездки куда-либо - это одно, но вот командировки, даже самые короткие, однодневные, это крайне малоприятно. Понадобилось мне надысь съездить в соседний город с бумагами по отчётности за прошедший год. И не мне одному - весь цвет моего учреждения подобрался, укомплектовался и покатил. Поехали?

Я из лесу вышел- был сильный мороз. Без пятнадцати четыре утра я вышел из дому в мороз и на пустынной улисе ждал нового водилу. Где-то вдалеке показался свет фар, и я подумал: "Ага!", - подрыгивая ногами для сугреву. Свет свернул в соседний двор. Вместе с машиной. Тогда я стал материться и делал это в течение пяти минут, пока не увидел, что машина вырулила обратно и катит ко мне. Я мрачно в неё сел и долго выслушивал извинения водителя, не менее мрачно нахлобучив шапку на нос и нервно взирая на ускользающие вдаль очертания дома (где мирно спал кот Гера на тёплой постели) и знакомой местности (которая просто была знакомой и понятной).
По дороге мы собирали всякий сброд народ. Сначала замдира в тонну весом, потом просто дира, с его большим желанием сидеть на переднем сиденье и со всеми общаццо.
Забив на трескотню, я мысленно судорожно вцепился в родного человека и попытался заспать рядом с ним. Через полчаса у меня это получилось. А три с половиной часа спустя меня разбудили, вытряхнули из машины и засунули в кафешку к китайсам. То есть, кафешка-то китайцам не принадлежала, но внутри никого не было, кроме двух девушек на обслуживании и китайцев, оккупировавших половину столиков. Я ел блинчики. В нашу сторону смотрели и очень живо что-то обсуждали, но блинчики и горячий чай были важнее.
Ещё час в дороге я выслушивал излияния замдира, которая скоро освободит эту должность, потому что должность-то у неё временная. Она говорила о детстве мужа, о родственниках мужа, о недостатках мужа, о достоинствах мужа, о работе мужа (он пожарный), о коллёгах мужа, о болячках мужа, об отношениях с мужем и о толстом коте, который хочет жениццо. Потом она говорила о настоящих мужиках, но тут я прикинулся спящим.
Приехав на место, мы долго колесили по городу, стояли в пробках, и я думал о том, насколько мне здесь не нравицца и о том, как я хочу к родному, который тёплик и сейчас спить.
В большом и забубённом здании нас рассовали по кабинетам и заставили сдавать отчётность. Я долго ждал своего принимающего, сдал всё за десять минут, а потом так же долго ждал всех остальных. В городе к нам присоединилась коллега, уехавшая на день раньше, её тоже надо было ждать. Какая-то сердобольная старенькая бабушка завела нас в комнатёшку, де был чай и розетки. Там я подзарядил смарт.
Потом мы шатались по городу под пронизывающим ветром, забрели в кафешку (я сидел за одним столиком с замдира и слушал о том, чем плоха присоединившаяся коллега и о том, что я не говорю о личном на работе и ето странно). Много молчал, улыбался и усиленно пережёвывал пищщу.
Дальше мы абратна сидели в большом-пребольшом здании, где мона заблудиццо. Все говорили о том, что всё плохо, в учреждении нашем (небольшом и длинном, как город, где я живу) надоть всё менять и вот мы-то четверо (!) и будем это делать. Я загрустил и подумал, что проблемы учреждения мне как-то до фени, после чего меня срочно подключили к разговору, де надо было доказывать свою значимость и компетентность. Я всё доказал и загрустил снова.
Нас завели в кабинет начальства и долго со вкусом имели, говоря, что мы все плохие и ваще. Я стоически смотрел в окно.
Дальше был АДъ. В машине все обсуждали чего делать, потом заехали в театр к родне директора, но нас туда не пустили, а пустили только директора, потом ехали и обсуждали, ели и обсуждали, просто обсуждали, потом остальные вспоминали детство, а я заспал.
Проснулся я от баритона водилы (29 лет от роду), который вещал о религиозных ценностях и почти что всех тащил в евангелистскую церковь. С ним соглашались, потом спорили, потом я вышел из себя и готов был послать всех матом, поэтому прикинулся спящим, вспомнив о грядущих переменах на работе. Было темно, тесно и противно. Думал о приятном.
Водила заехал в какое-то село (Оспидя!), чтобы повидать родню. Он вернулся с гитарой в чехле и стало ещё теснее (какого хрена было не положить её в багажник?!), сильно заболело травмированное колено. Мысленно я бегал по потолку.
Коллеги галдели о маленьких часовнях, прелести жизни в дерёвне (в программе - воспоминания дира о родне) и домотканых половиках (?). Я спал.
Дома я готов был целовать не только землю (хотя примёрз бы ко льду), но и подъездную дверь (что было бы чревато тем же).
Что бы придумать в следующем году, чтобы такого пиздеца больше не было? Вопрос риторический.